Дети Империи - Страница 30

В это время отворилась дверь, и в комнату зашли Вадим и Джейн. Виктор поспешил заматывать трубку чертежей обратно в газету.

– Извините, – произнес он смущенно. – Думал, в этом номере статья про космонавтов напечатана. Ошибся.

– Вы тоже следите за подготовкой космической экспедиции? – обрадовалась Джейн. – Знаете, многие очень переживают за наших, и я тоже. Вы же помните, у Фон Брауна погибло три человека?

– Ну да, – согласился Виктор, хотя, конечно, не помнил.

– Ну вот, а после этого фюрер запретил полеты арийцев, а неарийцев он не отправляет, потому что не хочет, чтобы они были первыми в космосе. Очень хотелось бы, чтобы наши слетали на орбиту и вернулись живыми. А то ишь ты, Геббельс-то как расхвастался в пятьдесят четвертом! Германия, видите ли, дорогу в космос открыла запуском спутника! А что у них был за спутник, вот вы скажите, что? Обычный радиомаяк. А у нас первого января «Зенит-1» запустили, так он отснял из космоса все секретные объекты Германии и приземлился в заданном районе. Помните, публиковали?

Виктор закивал головой.

– Там все-все видно. Фюрер же вообще тогда чуть с ума не сошел! По телевидению выступал, галстук от злости грызть начал! Прямо в эфир попало!

– Я слышал, он и ковры грызет. – вставил Виктор с плохо скрываемой радостью. – Когда злится.

– Вот я и говорю – что такое радиомаяк? Японцы еще в сорок шестом камень на орбиту запустили?

– Какой камень?.. Что-то я уже забыл.

– Ну, взрыв сделали огромный в горах Тибета, так у них камень на орбиту улетел. Неужели не помните?

– Ну так что же тут помнить. От камня какая польза?

– Вот видите! Лишь бы только чем-то отметиться. А когда человек сам увидит, какая наша Земля из космоса, тогда это и будет дорога в космос!

– Она из космоса голубая. Как небо. Голубые материки, голубые облака, голубые океаны. А на ночной стороне огни городов как рассыпанный жемчуг, – Виктор увидел, как у Жени-Джейн округляются глаза, и поспешил добавить: – Ученые так считают.

– Вы просто поэт… Ну и кому же первому увидеть-то красоту эту, как не нашим?

– Надеюсь, не американцам.

– Шутите! У американцев же авиационное лобби забрало все средства на строительство дальних бомбардировщиков, стратосферных разведчиков и крылатых ракет. Они только к шестидесятому году спутник хотят вывести.

– Так, конечно, не сейчас. Они, например, на Луну захотят полететь первыми. Нация-то амбициозная.

– Ну уж фигушки, – откликнулся до этого молчавший Вадим. – Луну мы им точно не отдадим. Королев, кстати, у самого фон Брауна когда-то работал по обмену опытом. Сейчас об этом, конечно, не пишут, а было такое. В конце сороковых, пока отношения не испортились. Ну вы же это лучше меня должны помнить…

Эх, подумал Виктор, сейчас самый бы момент расспросить, чего там было в конце сороковых, а заодно и в начале. Как вот только им объяснить, как это возможно, что я, вроде по годам живший в это время, его не помню? Проспал летаргическим сном двадцать лет? И поэтому революцию, гражданскую, нэп, коллективизацию-индустриализацию, голод тридцатых и прочее помню весьма смутно, а после вообще ничего не видел? А в пятьдесят восьмом сбежал из больницы в стибренной у главврача китайской куртке пошива двадцать первого века? «М-да», сказал себе Виктор. «Таланта Штирлица у тебя явно нет. Лучше меньше спрашивать, а не то засыплешься…»

– Ну, с нашим народом не только Луну не отдадим, но и до Марса и Венеры доберемся. Не зря же в песне поется – и на Марсе будут яблони цвести…

– А чего за песня? Не слышал… Новая, что ли?

«Блин, ну вот как наши разведчики в фильмах умеют за своим базаром следить? Тут над каждым словом думать надо. Песня-то в начале шестидесятых появилась».

– Да это такая туристская песня, старая. Наверное, после «Аэлиты» Толстого появилась. Рояля в кустах тут у вас не наблюдается, что бы напеть?

– Рояля нет, а вот гитара, пожалуй, найдется… – Вадим порылся в антресолях над встроенным шкафом и извлек откуда-то из глубины небольшую семиструнку.

– В джазе на гитаре играете?

– Это я играю. – Женя взяла инструмент, попробовала, подкрутила колки. – Попробую подобрать. Вадим, а ты сразу слова записывай.

– Песня такая задумчивая, звездно– лирическая…

Жить и верить – это замечательно,
Перед нами небывалые пути,
Утверждают космонавты и мечтатели,
Что на Марсе будут яблони цвести…

– Слушайте, да вы у нас просто кладезь неизвестных песен, – сказала Женя, когда отзвучал последний куплет. – Где вы их только берете? Или сами пишете, но стесняетесь сказать?

– Нет, такого таланта у меня нет. А вот в народе у нас столько талантов пробудилось… Время видимо, такое, быстро меняется…

«А что, если под этим соусом у них про газету спросить?»

– Вот, возьмем, к примеру, до революции. – Виктор не решился брать более поздние времена. – В газетах на первой странице о чем тогда писали? В первую очередь, как бы современным языком сказать, о государственном руководстве, о политических лидерах, о курсе партии – кадетской, например, о хозяйственных важных работниках, бизнес-элите, то есть… А сейчас – о рабочих, инженерах, а кто там наверху начальник, из газеты и не увидишь.

– Ну так товарищ Берия же сказал – народ должен знать свое руководство не по портретам, речам и статьям, а по делам, по результату. Поэтому наши газеты – рупор трудящихся масс…

– Ну так и я о чем? Теперь-то жизнь лицом к труженикам, талантам обратилась, оттого они у нас и растут, и песни появляются. Что же тут удивительного?